Мариинский театр большая река

Большие реки, поражающие нас протяженностью и шириной,обычно берут начало от малоприметного безымянного ручейка. Через пару-тройку километров, вобрав в себя воду соседних речушек и болотцев, ручеек превращается в поток, приобретший течение и глубину.
Вопрос в том, можно ли называть этот поток именем большой реки или еще нельзя? Если нельзя, то когда и по какому признаку можно будет определить, что вот теперь пора это сделать?

Большая река «Мариинский театр» получила свое нынешнее название в середине XIX века, когда значительная часть пути для русского музыкального театра была уже позади.
Хорошо известный факт: в 1860 году в Петербурге состоялось открытие нового театра, предназначенного специально для спектаклей русской оперной труппы. Театр был посвящен императрице Марии Александровне, супруге Александра II, и получил имя Мариинский, так как в 1832 году в Петербурге был открыт театр для представлений драматических спектаклей, названный в честь супруги Николая I Александры Федоровны Александринским..

Можно этот момент счесть за исток собственно истории Мариинского театра, каким мы его знаем сегодня. Но это было бы ошибкой, так как на самом деле исток находится далеко «вверх по течению».
Начать с того, что высочайшего имени было удостоено здание театра, а не оперная труппа. И для своего времени это было в порядке вещей.
Само по себе строительство театра в XIX веке в России (и не только) считалось таким же значимым общественным событием, как строительство собора или дворца. Театр был, прежде всего, понятием архитектурным, особое внимание уделялось внешнему облику здания и внутреннему убранству зала. Много символической риторики по фасаду, бархатная ласкающая обивка кресел, позолоченные люстра и бра, изысканная мозаика в вестибюлях и фойе.

Все вместе должно было выглядеть пышно, торжественно и по-царски величественно. Театр был храмом роскоши и местом развлечений светской аристократии. Художественные цели и задачи театра волновали только избранных - аристократов духа, а они во все времена в меньшинстве.
Открытие Мариинского театра в столице империи было аллегорически приравнено к открытию в Риме Колизея. Живописный занавес изображал величественную картину торжественного прибытия по этому случаю императора Тита (читай: российского императора — на открытие своего «Колизея в Петербурге»).

Плафон в зале и панно в фойе были отданы под изображение представителей культуры — писателей, композиторов. Из писателей здесь были Полевой, Загоскин, Кукольник, из композиторов — Флотов и Львов. Ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Глинки, ни Даргомыжского...
Читалась во внешнем облике театра какая-то отстраненность, суверенность и самодостаточность, как у святилища. Для придания театру еще большей значимости оба театра — Александринский и Мариинский — были освящены именами представительниц императорской фамилии. Считалось, что, подобно музам, они будут осенять эти храмины искусства.
До сих пор в названии «Мариинский театр» присутствует та самая независимость и царская осанка, свойственная ему изначально.
Для многострадальной русской оперной труппы «вселение» в новое здание значило одно: заканчивался период ее скитальческого образа жизни (по различным сценическим площадкам), и начинался новый этап — работа на своей постоянной сцене. Это самым положительным образом сказалось на творческом состоянии труппы.
Название театра само по себе на тот момент не вносило в их жизнь ничего существенного. Должно было пройти время, чтобы имя собственное Мариинский театр превратилось в обозначение Искусства с большой буквы. И выступать на сцене этого театра каждый артист почитал бы за большую честь.